Сотник все же полюбопытствовал:

– И мне интересно – когда же у вас свадьба? И примет ли твой отец…

– Примет! – громко расхохоталась девчонка. – Отец делает все не для себя и не для меня, а во благо всего нашего рода! Если Кариндэ станет богатым и властным…

– А он станет?

– Сделаю!

– Ого! Что это?

Травяные заросли кончились, впереди путь пересекала дорога – широкая желтая колея, потрескавшаяся от жара. Как-то очень удивительно было встретить это в степи…

– Залозный шлях, – Кайрана спешилась и, присев на корточки, окунула ладони в дорожную пыль.

Кариндэ-оглан тоже спрыгнул с коня, присел рядом…

Наконец, оба выпрямились, вновь уселись в седла…

– Совсем недавно здесь прошел большой караван, – пояснила степная принцесса. – Вон, кизяк еще свежий и земля пахнет мочой – шли волы или мулы. Из Тьмутаракани идут. Или из Грузинского царства. В Переяславль и дальше – в урусутские земли.

– Почему ты думаешь, что именно так, а не обратно? – удивленно переспросил Миша.

– Ну, это понятно! – девчонка фыркнула, рассмеялась. – Я почти не вижу здесь следов босых ног. А они обязательно были бы, если б караван шел из русских земель. Рабы! Невольники! Их обязательно вели бы.

– А туда, значит…

– Там хватает своих – людей много.

– Значит, этот караван – на Русь? – пустив коня рядом с ретивым скакуном Кайраны, уточнил сотник. – И как далеко от нас?

– День пути, – наклонившись, Кайрана погладила лошадь по гриве. – Для них – день. А мы коли захотим, так догоним быстро. Купеческие повозки медлительны. Ой…

Хмыкнув, девушка искоса взглянула на Мишу:

– Караван! Товары! Ты понимаешь, как нам теперь нужно серебро да злато? Эти чудесные сверкающие монеты – ромейские солиды. Ну или дирхемы поклонников Аллаха – они подойдут.

– Вы получите все у бродников! – заверил сотник.

– А вдруг у них мало?

– Тогда я вам доплачу! Из наших трофеев… Их будут делить прямо на днях.

Кайрана алчно сверкнула глазами:

– Слово?

– Слово.

– Вот и славно! Якши! Я знаю, ты – воин, твое слово крепкое.

Половцы и Миша со своими людьми заняли позицию невдалеке от Залозного шляха, возле старой купеческой стоянки. Именно здесь и должна была состояться встреча с бродниками, только немного позже. Остатки кострищ, длинные столы, сколоченные из толстых досок, вкопанные в землю лавки, кусты терновника, явно используемые в качестве коновязи. Странно, что столы и лавки до сих пор не утащили: дерево в степи – большая ценность, просто так валяться не будет.

– На торговом пути безобразничать никак нельзя, – спрыгнув с коня, пояснила Кайрана. – Тенгри будет недоволен. Устроить славный налет на торговцев – тут Тенгри всегда рад, а вот по мелочи пакостить негоже.

– Понятно, – Михайла покивал и подозвал своих. – Схоронимся пока за кустами.

– Подождите, я с вами… – улыбнувшись, взяла коня под уздцы степная принцесса. – У бродников только с Кариндэ встреча. Меня-то они не знают.

– Как же они общаются? – сотник обернулся.

– Их старший нашу речь знает.

Сотник скривился и хмыкнул: ишь ты, какой знающий! Недаром волхвом прикидывался.

Из кустов все просматривалось довольно неплохо: и сидящий за столом Кариндэ-оглан, и его люди, укрывшиеся за кусточками барбариса, и ведущая от торгового шляха дорожка, на которой вскоре показалось трое всадников верхом на неприхотливых степных скакунах. Лошадей такой породы разводили тогда повсеместно – никаких иноходцев и прочих першеронов еще не было.

– Ну что, парни, узнаете? – обернувшись, шепотом поинтересовался сотник.

– Тот, что слева, кособородый – Окунев Карась, – щурясь, Глузд отозвался за всех, так же тихо. – Крайний справа, косматый – Гончаров Забота. Плотник, говорят, неплохой, да уж больно неуживчив. Ну, и Завидко Косолап, вон тот, рыжеватый…

– М-да… – протянул Миша. – А где же Кочубар, интересно?

То же самое, похоже, спросил и предводитель степной шайки, едва бродники подъехали ближе.

– У Кочубара ныне дела, – спешившись, солидно пояснил Завидко Косолап. Для обельного холопа держался он на редкость самоуверенно и нахально, даже вот за стол уселся. Хотя кто он и кто Кариндэ? Завидко – раб, шпынь никому не надобный, а Кариндэ-оглан, хоть и разбойник, а все ж – степной витязь, человек пусть небогатый, но свободный.

– Зарядите ваши самострелы, – положив руку Михайле на плечо, тревожно прошептала степнячка.

Сотник скривил губу в улыбке:

– Уже!

– Тогда цельтесь… И будьте готовы послать стрелы!

Сама степная принцесса ловко вскинула лук, наложила на тетиву стрелу… правда, еще не натянула… Но готова была – дрожала, словно натянутая струна!

Что ж ее так встревожило-то?

Что? Да бродники вели себя напрочь неправильно, особенно Косолап!

Между прочим, он объяснялся по-русски, Кариндэ же русскую речь понимал плохо… Но все же, наверное, понял…

И, конечно же, понял, что его сейчас намеренно оскорбляют – непонятно кто вдруг уселся рядом с ними как равный, без всякого приглашения! Остальные даже не спешились… Просто подъехали ближе…

Э, Кариндэ-э, был бы ты один, покатилась бы твоя голова в траву, поскакала по кочкам!

Бродникам и не нужно было понимать половецкую речь, разговаривать они все равно не собирались. Собирались просто убить! Убить и ограбить. Конь, легкие кожаные доспехи, сабля, камча – все представляло ценность, что и подтвердил сейчас Косолап, бросив на своих подельников быстрый взгляд.

– А что, Карась, в ухе-то у этого серьга – ужель золотая?

По всему, это была кодовая фраза!

Услыхав ее, бродники дружно выхватили сабли, Завидко же схватился за нож…

– Стреляйте! – со злостью выкрикнула Кайрана и первой пустила стрелу.

Степная принцесса стреляла метко – Завидко Косолап, захрипев, повалился наземь. Второго поразил Глузд – короткая арбалетная стрела легко пробила кольчугу! Обельный холоп Гончаров Забота завалился в седле словно сноп и тяжело упал с лошади…

Видя такое дело, Окунев Карась взвил на дыбы лошадь да, перемахнув через стол, бросил коня в галоп! Еще и успел треснуть сабелькой вскочившего с лавки половца… Правда, тот живо отбил удар да, вскочив на стол, засвистел, подзывая лошадь… Дождавшись своего скакуна, прыгнул в седло. Тут появились воины и Кайрана…

– Не уйдет, – девчонка обернулась, азартно сверкая глазами. – Догоним!

– Только не надо больше стрелять! – пустив лошадь галопом, на скаку выкрикнул сотник. – Живьем брать гада!

– Живьем! – дружно закричали Ермил и Глузд.

Кайрана тоже что-то крикнула, наверное, предупреждала женишка… А тот оказался прыток – вырвался со своими воинами далеко вперед, вот-вот – и догонят бродника! Или достанут стрелой… Эх, вот не надо бы! Убьют – кого тогда обо всем спросишь?

Карась гнал коня по степи, да не совладал, все ж холоп, не конный воин. Споткнулся конь. На полном скаку вылетев из седла, несостоявшийся степной тать Окунев Карась сломал себе шею!

Когда сотники со своими людьми спешился рядом, уже ясно было – зря! Все зря. И переговоры с половцами, и уговоры… Еще и денег им обещал – теперь придется платить, дело чести.

Да еще Кочубара где-то носят черти… Чтоб он сдох! Эх, как же плохо-то все вышло! Как же плохо…

Между тем лжеволхв Кочубар чувствовал себя очень даже неплохо! Не шибко торопясь, ехал себе одвуконь следом за купеческим караваном. Все свои дела он считал законченными. Часть ратников Младшей стражи убиты, между прочим – лучшие люди, а самое главное, сотник Михайло Лисовин нынче в руках половцев, даже лучше сказать – в женихах! Предатель, прельстившийся деньгами и властью – это все теперь знают! И воевода Охрятьев уже очень скоро направит об этом послание князю Мстиславу Владимировичу! Направит, направит, если уже не отправил гонца – иначе сам окажется виноватым, предателя-переветника скрыл! А князь Мстислав выскажет все своему брату, туровскому князю, а тот… А тот вынужден будет что-то предпринять, и чтоб ни предпринял – от того Ратному хорошо не выйдет! Выйдет худо, и чем дальше, тем хуже – уж об этом верные людишки позаботятся, та же Брячислава-вдова. А вот как станет совсем худо – тут и объявится Юрий, суздальский князь. Не сам, конечно, верных людей пошлет. Кого – не так и важно. И тогда – все! Не будут больше ратнинцы честной народ прельщать разными бесовскими новшествами – прицельными самострелами, перелогом земельным, мастерскими, да той же Младшей стражей! Ишь чего удумали – школы открыть. Этак сильней князей станут! А вот вам теперь шиш – выкусите!